Иерусалим. Когда бывший глава “Моссада” Йоси Коэн (Yossi Cohen) выпускает свои мемуары “Меч Свободы”, это не просто публикация. Это — политический гамбит и глубоко доктринальное заявление. На фоне того, как Коэн становится главным фаворитом на пост следующего премьер-министра Израиля, его книга, сознательно лишенная громких оперативных подробностей, предлагает не столько исповедь, сколько теологически обоснованный манифест о том, что для Государства Израиль война никогда по-настоящему не прекращалась.
Коэн, оставивший пост в 2021 году, пишет не для того, чтобы оправдать насилие, но чтобы объяснить: в его понимании, альтернатива контролируемой, превентивной бдительности — это не мир, а экзистенциальная катастрофа.
Зеркало противоречий: моральный вес секретной власти
“Меч Свободы” выходит в контексте, когда лидеры мировых разведок пытаются осмыслить свои действия. Однако Коэн решительно отделяет свою философию от западного и даже арабского мировоззрения:
• Американская Агония: Бывший глава ЦРУ Джон Бреннан в своих мемуарах мучительно размышляет о дронах и жестких допросах. Он представляет американскую мощь как то, что нужно постоянно сдерживать и ограничивать моральными рамками, что ярко выражено в его гневном отпоре популизму, апофеозом которого стало знаменитое публичное предсказание о политическом падении Дональда Трампа.
• Дипломатическая Элегантность: Его преемник, Уильям Бёрнс, является “монахом сдержанности”, ищущим дипломатические пути разрешения конфликтов и выступающим инстинктивным защитником институциональной “системы” от штормов популизма. Его книга (оценка 9/10) элегантна, но её ценность — в инсайдерских откровениях о том, как старая гвардия, например, Буш-старший, тихо управляла концом Холодной войны.
• Ушедшее Смирение: Европейский взгляд представляет Бернар Бажоле, экс-глава французской DGSE, который скорбит об ослабевающем влиянии в Леванте и с трогательным уважением вспоминает короля Иордании Хусейна. Бажоле ценил в монархе не только политическое мастерство, но и “глубокое смирение”, подчеркивая, что “быть королем гораздо сложнее, чем быть Президентом Республики”, поскольку легитимность требует ежедневного служения.
Коэн же отказывается от всех этих сдерживающих факторов.
Теология силы: доктрина “Сестринского меча”
Если Бреннан и Бёрнс занимаются сдерживанием власти, то Коэн видит еврейскую силу как то, в чем было отказано на протяжении двух тысячелетий, и что теперь должно осуществляться без колебаний и смущения. Он не кровожаден, но непримирим.
Он цитирует Левит: “Lo ta’amod al dam re’ekha” (“Не стой праздно при крови ближнего твоего”) — но использует этот текст не как этическое наставление, а как оперативный мандат для глобального охвата. Его самая сильная доктринальная позиция заключена в ссылке на Мидраш: “меч затачивается только своим сестринским мечом”. Этот принцип становится теологическим и стратегическим оправданием для создания негласной оси с арабскими суннитскими государствами — Эр-Риядом и Абу-Даби.
Критики назовут это поджигательством войны. Коэн называет это выживанием.
Его непримиримость нашла отклик у прагматичных арабских лидеров. Они видели в нем первого израильтянина, с которым можно было вести дела, поскольку он предлагал им не иллюзию мира, а общего врага и готовность действовать раньше, чем это сделает враг. Это привело к эпизоду, когда Президент Трамп публично приветствовал его фразой: “Как поживает самый могущественный человек на Ближнем Востоке?”
Горькая правда принца Турки как оправдание
Коэн находит косвенное оправдание своему цинизму в откровениях своих арабских коллег. Принц Турки аль-Фейсал, бывший глава саудовской разведки, в своих горьких мемуарах о провале в Афганистане признает пределы внешней помощи.
Его анализ сводится к тому, что проблема страны кроется не в деньгах или идеологии, а в фундаментальной племенной ментальности — “Простые, необразованные люди считают, что их собственная группа/племя/деревня — хорошая, а все соседи — плохие”. Увидев, что трайбализм оказался сильнее, чем ваххабизм и нефтедоллары, Эр-Рияд “умыл руки”.
Эта горькая констатация того, что внутренний хаос не поддается исправлению извне, является идеальным фоном для доктрины Коэна: если хаос и угроза неизбежны, то единственной стратегией является превентивная сила.
Холодная, дисциплинированная фаза
Мемуары Коэна — это инструмент устрашения, достигнутый не криком, а методичным занижением. Утверждается, что всего одна страница в его книге (стр. 179) вызвала больше бессонных ночей в иранских ядерных центрах, чем любой физический удар.
Если Коэн возглавит правительство, регион не проснется от новой войны. Он проснется от осознания того, что старая война, начавшаяся задолго до 1948 года, просто вступила в новую, более холодную и гораздо более дисциплинированную фазу. В то время как западные столицы все еще говорят о “деэскалации” и “решении на основе двух государств”, книга Коэна — это напоминание о том, что некоторые нации считают, что у них нет права на такой язык.
Определит ли история его как поджигателя войны или как самого прозорливого реалиста своего поколения — это будет решать сам Ближний Восток в ближайшие годы.
Зеев Зерах
Перевод Ахмад Азизи